Помню мы ехали в поезде в сторону запада, заняв места в старом купе. С нами поначалу сидела пожилая женщина, которая пыталась читать книгу, но постоянно отвлекалась на мои рассказы и твой заливистый смех. Её остановка была где-то через пол часа, выходя, она сказала, что мы хорошо смотримся вместе, ты улыбнулся, а я сделала вид, что ничего не поняла.
Дальше мы ехали одни: смеялись, дурачились, обнималась. Было такое странное чувство - счастье с горьким привкусом. Помню, одергнула себя, когда хотела написать о нем в заметках телефона, я часто так делаю, когда хочу забыть что-то не очень приятное - просто не пишу об этом.
Но я не забыла.
⠀
Я помню этот горький привкус. Как носила с собой нежность - грустную, несуразную, такую ненужную и оттягивающую. Будто младенца на руках держишь, только младенец - размером с взрослого мужика, что висит на твоих плечах: большой, тяжёлый, капризный… И не оставишь нигде, не бросишь, не избавишься:
⠀
"Девушка, уберите свою нежность, она нам мешает".
⠀
"Девушка, успокойте ее, люди нервничают".
⠀
"Девушка… ".
⠀
В магазине забыла ее однажды, так полиция в дверь стучит, возвращает, говорит, мол, ответственнее надо быть, думать было надо, перед тем как нежностью обзаводиться. А я что, я разве специально, меня разве кто-то предупреждал.
И в купе я тогда с нежностью в обнимку сидела: обхватила меня руками и ногами, дышать было тяжело; хотя ты её вряд ли заметил. И страшно-то как было, заденет тебя ещё, упадёт на тебя, а я не подниму. Боялась, что ты разозлишься и скажешь тоже: "Убери, она мне мешает". Мне тоже мешала, но разве могла я что-то с ней сделать?
И плакать хочется, спина болит от тяжёлой ноши, и улыбаюсь, истории тебе рассказываю, и счастливая ведь, счастливая, да?
⠀
Такое себе счастье с горьким привкусом.
И теперь, спустя долгое время,
вспоминая всё это и записывая в заметках телефона, я удивляюсь, как не заметила, что в какой-то момент
нежность просто покинула
меня.